Владыка Света щедр на дары для тех, кто верно служит ему, а поэтому жрецам Р’глора никогда не бывает холодно. Жар огненного бога греет их изнутри, струясь горячей кровью, пылая в их трепетных сердцах. Поэтому Мелисандра никогда не мерзнет – даже в скудно отапливаемых покоях Драконьего камня, с его вечной сыростью и гуляющими по замку ветрами. Однако даже несмотря на это, слухи о жарком Дорне, где люди никогда не знали зимы и холода, пленили жрицу. Владыка, должно быть, озарил своим светом этот чудный край, где по венам людей струится чистый огонь, а значит, в борьбе, которую уже не первый год ведут они со Станнисом, не может быть помощников лучше.
     Станнис же протестовал желанию своей советницы покинуть замок, еще больше сопротивлялась Селиса. Король брал открытостью и силой, королева – хитростью и сладкими речами, но красноволосая женщина лишь качала головой на все аргументы обоих.
     - Вы уже как-то ослушались моего совета, Ваше Величество, не позволив мне сопровождать Ваш флот на Черноводной. И Владыка был крайне недоволен этим. – спокойно убеждала Станниса Мелисандра за ужином, отправив в рот кусок запеченной куропатки. Выпив лишнего, он вновь завел разговор о том, что меньше всего ему бы хотелось отпускать жрицу одну в столько долгосрочное и опасное путешествие, - Нам пришлось принести слишком много жертв, чтобы вновь вернуть его расположение. Не думаю, что Ваше войско может вытерпеть новые потери.
     - Королевский тракт наводнили беженцы из разоренных деревень, - не унимался король, - а отправиться туда по воде, учитывая наши потери на Черноводной, не имеется никакой возможности.
     Мелисандра в очередной раз тяжело вздохнула и послала королю сочувственный взгляд. Она понимала, что в последнее время Его Величество попало в прямую зависимость от своей советницы, и потому причин не отпускать ее от себя у него было куда больше, чем обыкновенная забота о ее сохранности. Однако то, что она увидела в пламени несколько дней назад, заставило ее сию же минуту собрать вещи и договориться с небольшой компанией сопровождения.
     - Владыка защитит меня, - женщина отложила столовые приборы и пригубила вина – кислого, дешевого, из молодого северного винограда. В Дорне ей наверняка предложат что-то получше, - поддержка Мартеллов очень важна для нас, мой король. Я постараюсь вернуться как можно скорее и попрошу не поднимать эту тему вновь. Меня уже ждут.

     Не дожидаясь одобрения или протестов короля, Красная Женщина покинула залу и отправилась в путь. Подкупив рыбацкое судно, поставляющее провизию с материка, Мелисандре удалось в течении недели добраться до Тарта, где она, очаровав молодого капитана, убедила его в том, что сладкое дорнийское вино сейчас пользуется особенной популярностью при дворе, а значит, ему стоит сейчас же отправиться в Дорн и забить свои трюмы бочонками с ним. Воспользовавшись суеверием моряков, она убедила, что свет Владыки будет охранять их в пути от водных демонов, и потому присутствие жрицы просто необходимо на их корабле. Так, ей понадобилось чуть меньше месяца, чтобы добраться до Солнечного Копья.
     Путешествия по морю стали привычным делом для женщины, однако она все еще не могла отделаться от неприятного чувства, возникающего в ее груди в то время, пока она была на корабле. Невозможность разводить костры и очаги лишала ее сил, пламя все чаще слабело под натисками штормовых ветров, а во времена штиля ее разум так отчаивался, что она начала бояться, будто Р’глор оставил ее. Однако едва ступив на песчаный берег Солнечного Копья и вдохнув горячий дорнийский воздух, Мелисандра вновь почувствовала прилив сил. С собой она взяла всего одного провожатого – преданного ей человека королевы Селисы, который в первый же день раздобыл для женщины темный плащ, под которым она скрыла свои алые одежды. Медлить с делом, ради которого она проделала столь долгий путь было нельзя, и жрица на следующее же утро отправилась в замок. Она заблаговременно отправила письмо Ариане Мартелл от лица Короля Станниса с просьбой встретить его необычную гостью, мудро рассудив, что женщины, особенно молодые и жаждущие перемен, обычно бывают более сговорчивы. Поэтому, достигнув врат и заметив стражника с длинным копьем, она шепнула ему о причине своего визита и осталась ждать особу королевских кровей в общей зале замка.

Сочувствие и жалость – не подходящие чувства для королевы. Особенно той, кто стояла практически на том же самом месте, что и Санса Старк, давала клятвы нелюбимому мужу. Роберт Баратеон был хорош собой, он был героем, коронованным королем, любимцем народа. За такого можно было идти замуж, такого можно было любить. Серсея не тешила себя надеждой на то, что Семеро дадут ей возможность любить. Но она хотя бы могла пытаться сохранять верность, быть женой и королевой Роберта.

Это были лишь мечты, хрустальным звоном разлетевшиеся по полу супружеской спальни, когда Роберт взгромоздился на нее, вдавливая ее в матрас кровати, дыша вином и пивом, напоминавшим больше сивуху. Как оказалось, Роберт отнюдь не нежен, не ласков, не особо утончен в супружеских ласках.
Совсем не утончен.
Он просто делал свое дело, не прислушиваясь к желаниям и чувствам молодой жены, а вишенкой свадебного пирога стало чужое женское имя, сорвавшееся с его губ. И юная королева пролила несколько слезинок по своей горькой судьбе, а потом потянулась в объятия того, кто мог ей дать все то, что был не способ дать Роберт.
Серсее заплатили за этот брак короной.
Чем заплатят Сансе Старк?
Идея казалась дурацкой. Впрочем, как уже поняла Серсея, оспаривать что-то у Тайвина Ланнистера бесполезно – перед его взглядом маячил Север, который можно было перетянуть на себя, под себя подложить, благодаря наследнику, которого подарит Тириону Санса. И все равно, что Робб Старк был вполне себе еще жив.
Кто станет следующей жертвой планов Тайвина? Отец не отчитывался. А королева все никак не хотела принимать того, что у нее самой прав было не больше, чем у Сансы. Такой красивой, но такой одинокой, сейчас стоявшей перед септоном. О да, ей повезло еще меньше, чем когда-то Серсее. Не королева, да муж-уродец.
Пожалеть? Наверное, следовало. Наверное, даже можно было разбудить в себе те смешанные чувства, которые вызывала девочка, когда была невестой сына. Что ж, Серсея, из роли свекрови ты перешла для нее к роли сестры. Но совершенно не собиралась выполнять эту самую роль – пусть довольствуются тем, что сегодня она позаботилась о том, что юная леди Старк предстала перед гостями во всем своем блеске.

По меркам Ланнистеров свадьба намечалась довольно скромная – не чета той, которая ждала Красный замок через какое-то время. Иные раздери Тиреллов. Серсея все еще была зла, на Маргери за то, что та пыталась наложить лапу на ее сына, на ее дражайшую бабку за то, что та пыталась увести Сансу. И не надо говорить, что кто-то еще к этому причастен, а леди Оленна божий одуванчик. У Тиреллов все мозги достались женщинам. А нет, только леди Оленне. Серсея бросила взгляд туда, где были гости с Простора. И ощутила торжество – не вышло. Тиреллы проиграли битву за Сансу, не смогли отхватить себе Север.

…со стороны королева выглядела, как и всегда, блестяще: золотистые волосы уложены в затейливую прическу, на губах застыла томная полуулыбка, но длинные рукава платья скрывали судорожно переплетенные пальцы рук. Сука в львиной шкуре – только так и можно было про себя называть Сансу.
Из задумчивости женщину вырвала выходка сына.
Король изволил пошутить. Серсея позволила себе легкую улыбку, которую быстро погасила. Да, шалости сына можно было порадоваться, но вот как король он не должен был себя вести. Серсею все больше пугало, что Джоффри был поведением похож на Роберта. А ведь в нем не было ни капли его крови. Только ее, Серсеи, только Джейме. А поди ж ты, ведется себя, как тот, кого зовет отцом.

Но лучше так, чем вымораживающие мысли о том, что Джоффри болен безумием драконов. И вина тому ее любовь к брату. Но ведь другие ее дети были просто чудесны – чувственная и нежная Мирцелла, ласковый и добрый Томмен. И именно поэтому младшим детям нужна защита, вся защита, на которую была способна Серсея. Потому, что никто другой не защитит их.
От мыслей о младшей дочери защемило сердце. И Серсея опустила голову, стараясь успокоиться, не думать.
Чертов карлик, чтобы тебе познать такую же боль! Пусть твоя сука не сможет тебе родить ребенка. А если это сможет сделать твоя шлюха, то я у тебя отберу его. Поверь, ты поплатишься за то, что моя Мирцелла стала заложницей в Дорне.

Ооо, как много можно написать, но в то же время очень мало, увы.
Было ли это любовью или блажью придворной фрейлины, решившей соблазнить северного юнца?

Кое-что из позабытого

Остаток ночи она сидит на своей кровати, закутавшись в плащ. Ее колотит, она мерзнет, но огонь в камине и теплые одеяла вряд ли тут помогут. Эшара думает о том, что на самом деле никогда не хотела свадебного пира, свадебных обрядов, пошловатых шуточек в процессе провожания супругов в спальню. Все, что ей было нужно, это тихая богороща в Винтерфелле, Нед и плащ. Белый, черный, разноцветный – не важен цвет, не важен герб, важны руки, которые наденут этот плащ - важны губы, которые ее будут целовать, важны слова, которые будут ей говорить.
Важен только Нед.

Эшара верит в любовь. Свою к Неду, его к ней. И даже тот факт, что он был вынужден предать ее, женившись на другой, не меняет этого. Она, как никто другой, знает болезненное чувство чести тихого волка, и выбирая из двух зол, он выбрал меньшее. По стечению обстоятельств, этим меньшим была именно она и их нерожденная еще дочь.

Убегая за Узкое море, чтобы выполнить обещание, данное когда-то Элии, Эшара надеялась, что Нед простит ей ее смерть. Надеялась, что однажды они свидятся, пусть им и не будет что сказать друг другу. Но судьба не была к ним милостива изначально. И теперь им уже не увидеться.

Благословенные прохладные часы закончились, стоило начаться новому дню. Солнце озарило просыпающийся Дорн, лаская своими лучами его пески, его реки, воды залива, горы, дома и улицы городов и деревень, замки – пристанища гордых дорнийских лордов. Каким-то удивительным образом в Дорне сочеталась неумная жара, благословение воды, всепоглощающая страсть и ослепительная нежность. Иногда Эшаре казалось, что покинуть его – потерять навсегда.
Но именно к этому она готовилась с тех пор, как стало ясно, что Элия выйдет замуж за Рейегара. Почти в тот же момент все фрейлины принцессы начали обсуждать моду при дворе в Королевской Гавани, обмениваться сплетнями, заказывать новые наряды и украшения. Деньги лились потоком, чтобы прекрасные дорнийские дочери, которые войдут в свадебную свиту принцессы, могли показать себя во всей красе. Ведь это же Дорн – что не девушка, то алмаз. А каждый алмаз требует соответствующей огранки.

Не то чтобы Эшара не разделяла азарта подруг, но и не предвкушала поездку. Королевская Гавань была такой далекой, такой чужой, и никакие рассказы Эртура не делали ее ближе. Даже само присутствие брата там не красило место, которое в скором времени станет ей домом. Наверное, она могла бы отказаться, о чем неоднократно упоминала Элия, вглядываясь в лицо подруги и наперсницы, но Эшара лишь упрямо мотала головой: нет, нет и еще раз нет. Что ждало ее дома? Болезная мачеха, которую Эшара толком и не знала? Крохотная сестра, бывшая ей чужой? Будущее в Звездопаде было таким незатейливым и простым: либо замуж – но лорд Дейн не озаботился подбором партии дочери, либо в няньки сестре – а тут уж и сама Эшара не хотела брать на себя подобную роль. Это не считая того, что она совершенно не представляла себе жизнь без Элии. Вот кто и правда был ей сестрой, пусть и не кровной. Так что вопрос отъезда для Эшары был решен, давно и бесповоротно. Но последний визит в родовой замок нанести следовало, хотя бы потому, что ее семья заслужила почтение со стороны дочери. Возможно, Эшара была не самой лучшей дочерью, без тени сожаления покинула отчий дом, появлялась там раз в год на несколько дней, и снова без сожаления покидала его. Звездопад был прекрасен, своим названием, своими стенами, шорохом Быстроводной под окнами покоев, ухоженными садами вокруг, которые благодаря реке всегда были напоены. Эшара всем сердцем любила чистое звездное небо над головой – в Дорне звезды всегда такие яркие, но на самой высокой башне замка, на любимой площадке, они казались еще ближе и ярче. Но душа юной дорнийки не принадлежала этому месту. Возможно, так и должно быть, ведь судьба любой женщины такова, что ей приходится покидать место, в котором она родилась, следовать за мужем. В случае Эшары – за своей принцессой.

Они – Эшара и двое сопровождающих – выехали из Солнечного Копья засветло. Леди Дейн надеялась попасть в Звездопад поскорее, позади осталось пару дней пути. Но и не особо гнала лошадей, выбирая более спокойный путь. Ведь стоило чуть с него сбиться, как копыта увязали в песке, замедляя маленький отряд. Ветер своим жарким прикосновением играл темными прядями, выбившимися из-под заколок с каменьями, державшими тяжелую копну. Стоило, наверное, послушаться совета Элии, воспользоваться каретой, но стоило Эшаре представить маленькое тесное пространство, в котором она будет заперта на время поездки, как все сомнения улетучивались. О, Семеро, как можно променять ощущение свободы, овладевавшее ею каждый раз, стоило пустить лошадь галопом, на тесную клетушку с мягкими подушками? Нет, этого Эшара не понимала.
- Леди Эшара, - один из спутников нагнал девушку, привлекая к себе внимание. Дорнийка придержала коня, вопросительно глядя на рыцаря. И тот кивнул в сторону: - Присмотритесь.
Эшара проследила за его взглядом, чуть прищурившись от солнца. И сперва ничего не заметила. Лишь, присмотревшись, поняла – кто-то едет то ли за ними, то ли мимо. Желтый песок под копытами клубился, окутывая все вокруг в золотисто-красный цвет, не давая возможности понять, сколько всадников, и кто они вообще.
- Я бы предложил прибавить шагу, - это уже произнес второй спутник.
Эшара задумалась. Не первая ее поездка в Звездопад в сопровождении всего лишь двух рыцарей. Как правило, все проходило гладко. Она не любила, когда вокруг нее было много людей. Да, мужчины на службе всегда были весьма привлекательным зрелищем, но не когда они путаются под ногами и пытаются отдавать такие очевидные приказы. Дорнийка поджала губы:
- А что потом? Их явно больше, чем нас. Если поставят целью, то нагонят. Думаете, что это разбойники?

Дорнийские лошади, все как один, с легким костяком и длинными ногами, отличались быстроходностью и выносливостью. Чудесные качества в такой жаркой стране, как Дорн. Если это и правда разбойники, то по скорости силы у них равны, но не по количеству. Они всегда могут окружить и…
Да откуда тут разбойники, Дева? Эшара тряхнула головой. В Дорне они, конечно, были. И нет более привлекательной добычи, чем благородная девица, пусть и выглядела Эшара скромно, несмотря на несколько заколок с каменьями под цвет глаз, да несколько золотых украшений, довольно простых, рассчитанных для повседневного ношения. Это то, что служило ориентиром для простого люда – то ли поклонятся, то ли пройдут мимо. Пренебрегать такими вещами не следовало, ведь благословением богов тебе дано имя. Своим именем Эшара гордилась. Дейны насчитывали не менее десяти тысяч лет истории, и об этом девушка не забывала ни на минуту. В какой-то степени это было частью ее приданого.
- Всякое может быть. А нам нужно доставить вас в Звездопад, мы за вашу безопасность головой отвечаем.

Впрочем, разговор терял смысл: пока они его вели, пока Эшара раздумывала, нежданные гости практически их нагнали. Девушка едва заметно подала своим спутникам знак оставаться на шаг позади. Но она заметила, как оба напряглись, положила ладони на эфесы мечей. Сама Эшара подумала о том, что к ее собственному седлу приторочен облегченный клинок, рукоять которого ощутимо упирается в ногу. Чуть сдвинуться, протянуть руку и вытащить его.
Но надо ли?
Эшара рассматривала чужаков. Они не стремились с ходу на них нападать, пропустив вперед одного, наверное, старшего. Его лицо было ей незнакомо, но инстинкт подсказывал, что мужчина принадлежит не к простому сословию – об этом не то что намекали, кричали породистые черты лица. И правильная речь.
- Иногда большая компания привлекает к себе больше внимания, чем маленькая, - отозвалась Эшара, придерживая поводья: лошадь потопталась на месте, недовольно фыркая. Девушка скользнула изучающим взглядом по говорившему, оценила его непринужденную позу и уверенность. Но выражение ее лица не изменилось, Эшара чуть насмешливо смотрела на чужака. – Вы и ваши люди, кстати, мало чем отличаетесь от того сброда, что может нам угрожать. Так что откуда нам знать, что вы не те самые разбойники? Леди не сделает честь, если в ее сопровождении окажутся честные ребята с нечестной историей, вам не кажется?
Это было смешно. Каждый дорниец в душе немного разбойник. Или же много. Так что слова были лишь словами.